Я люблю тебя Земля. Ты есть Бог. От Язычества сюда, меня вела, сквозь Род. Я люблю тебя Вода, ты и есть Кровь. Живой сосуд испить до дна, готов...
Кусь-кусь
Сознание на острие, сузилось и застыло.
Подглядывая в прошлое, на выставку Шагала в Москве, бесполое и безликое, кровожадное и смертоносное, тянуло это сознание вместе с человеком в небо, по шаблону картины "Над городом". Сейчас ему хотелось так лететь, над городом.
Над ночным городом, в этом полёте не было столько любви, сколько в картине, лишь море жажды и немножко красивой нечеловеческой смерти всего, что было знакомо схваченному в плен укуса сознанию. Смерть для перерождения? Не в этот раз. Существо, за границей добра и зла, ведомое лишь голодом и луной, вытянуло из тела всю кровь без остатка, вместе с жизнью, и отпустило тело на землю. Человек, безвольным пустым мешком, свалился на какую-то крышу. Писающая в темноте подворотни девушка, протрезвела и замерла с голым задом. В небе над ней парил вампир, вытанцовывая лёжа на воздухе вальс. Натянуть трусики и бежать? Или не дышать и не шевелиться?
Больше страха или восторга — не ясно. Так и не разобравшись в своём смущённом уме, девушка оправилась и встала ровно. Не от смелости. В её голове звучал странный голос, на глубинном не знакомом языке, но она его понимала: «Не бойся, я больше не голоден ..не бойся, я больше не голоден», — и не боялась.
Существо, красуясь перед девушкой, плавно спустилось по воздуху. Вампир не скромничал, а даже хвастался и требовал восторженного взгляда, широко раскидывая руки в стороны, высокохудожественно ворочая и замирая длинными и тонкими кистями рук. Но, как бы красиво и плавно существо не двигалось, как бы глубоко и тонко не чувствовало, выглядело это холодно и ужасно. Серое угольное лицо с чёрными глазами, давным-давно утратившее человеческие очертания, было испачкано кровью и блестело острыми рядами акульих зубов. Ужасала не хищность и острота этого лица, ужасало звериное начало. На нём не было одежды, но не было и признаков пола. Возможно, этот вампир был когда-то мужчиной.
Она не могла пошевелиться, всецело поглощённая волей вампира, стоя ровно вытянувшись струной, с трудом используя свои лёгкие для дыхания. Больше ничего ей не принадлежало: ни тело, ни ум, ни жизнь.
«..Хочешь? ..хочешь я подарю? ..хочешь я подарю тебе жизнь?», — слышала она у себя в голове, не в силах сказать что-то в ответ.
Вампир не собирался ничего дарить этой ночью, не ожидая ответа от испуганного, плохо пахнущего и безвольного человека, неспособного ответить, неспособного, как и все прочие подобные особи. Разве что погибель. Ещё секунда, и он просто оторвёт голову, этому ненужному и невкусному ужину. Играться с едой боле не хотелось, да и аппетит не возрастал от этой "плохой" крови, запаха спиртного и мочи. Мерзость. Просто убить, чтобы это убогое тельце не мучалась своей никчёмной жизнью... Вампир опустился на ноги, отдавая вес своего смертоносного тела тротуару.
Для неё в нём не было жизни, не было жизни для неё и в том, что он собирался сделать с ней. Она смотрела своими человеческими глазами в эти чёрные, цвета чёрной крови глаза, и понимала, что жалости нет, что больше нет ничего, перед лицом смерти. Смотрела и, как-то, открыла рот:
— Дда, — рыкнула она в ответ на бесконечные вопросы в голове, сквозь свою непослушную глотку и челюсть.
Голос в её голове замолчал, а на ужасном лице явилось подобие радости и восхищения. Она почувствовала, что её тело снова её и отшатнулась назад, прижимаясь к холодной стене. Вампир наклонил голову набок, наблюдая за ней так, как смотрит зверь чего-то не понимая. Она не шевелилась, от неё больше ничего не зависит. Говорить не хотелось совсем. Хотелось зажмурить глаза и спрятаться за темнотой век, но она, не моргая, чувствовала, что взгляд отводить не нужно. Ни в коем случае. Что-то просунулось в ней, что-то глубинное и незнакомое, как этот язык вампира.
Так бывает, когда ты уже ничего и не ждёшь...
Очертания вампира смягчились, и он больше не представлял угрозы для неё, она почувствовала и поняла это очень ясно. Существо было так несказанно счастливо, что ему даже стало грустно.
«..очистись, я скоро приду за тобой ..счастье ..очистись, я скоро приду за тобой ..счастье», — и она смотрела, как смерть уносится в ночное небо, извергая невероятный звериный вопль.
Тело покрылось холодом. Она жива. Опадая под стену, сознание было потеряно. Мир погас.
Vam
— Девушка, эй, ты жива? С тобой всё в порядке? — с трудом наклоняясь так низко и дотрагиваясь до плеча, интересовалась смуглая пожилая прохожая у тела на земле.
Она, с рассветом, торопилась к ресторану, чтобы накормить грязной посудой посудомоечные машины и привести в порядок кухню, до того, как на службу явится остальной стафф. Эту часть пути, расстояние от поворота до служебного хода, она всегда старалась проскочить незаметно для себя, но сегодня, при всём желании не замечать, ей пришлось остановиться. На мостовой, в вечернем наряде, со спущенным до колен нижним бельём, лежало тело девушки.
Она открыла глаза.
— Эй, слава Господу! Ты меня слышишь? Как зовут?
Тело, открывшее глазки, открыло и рот. Девушка закряхтела и замычала, в попытке присесть к стене. Добрая женщина взяла её своими сильными руками и поставила на ноги.
— Эй, посмотри на меня! Ты цела? — женщина взяла её за подбородок, заглядывая в глаза и они встретились, в упор.
— Трусы подтяни, красотка. Тебя как зовут?
В глазах напротив пронёсся такой ужас, как будто ударило током. Девушка похолодела. Женщина отпустила её, чувствуя этот холод руками, физически, и отшатнулась на пол шага.
— Бэлла, твою мать... — огрызнулась девушка в ответ, отшучиваясь на вампирскую тему.
Она натянула бельё, наклонилась поправить юбку, и лицо закрыли грязные слипшиеся волосы. Она убрала волосы назад и застонала:
— Оооооххх... да в порядке я, в порядке... просто перебрала...
— Помощь нужна? Ты домой доберёшься? Деньги?..
— А? Да.. да-да, есть, — ответила девушка приходя в себя, оглядываясь и обнаруживая под ногами свою сумочку с кошельком и телефоном, — простите, спасибо...
Не отлегло. От этого холода и ужаса в чужих глазах уже было невозможно избавиться, даже такой повидавшей мадам, но она боялась опоздать. Протягивая перед собой руку, чтобы ещё раз дотронуться до девушки, она остановилась и не решилась, по-своему понимая ситуацию.
Кивнула, улыбнулась и пошла своей дорогой.
— Спасибо! — Крикнула вслед Бэль, и присела на корточки, ещё раз проверяя всё ли на месте.
Женщина вздрогнула, но оборачиваться не стала. Просто подняла руку вверх и ускорилась, исчезая, в одном из проходов неподалёку.
Дальше следует необязательный для читателя поток матерных выражений, в сокрушающейся и страдальческой форме. Продолжительный. И ещё чуть-чуть... После, девушка собрала волосы в хвост, благодаря обнаруженной в сумке резиночке и отправилась ловить такси. Вызывать машину, как собственно и пользоваться сейчас телефоном, невозможно, из-за состояния. Надо срочно валить.
В горячем душе её крыло паром и вьетнамскими флешбэками шумного утреннего города. Так долго и стыдно она не ехала никогда. Трезвая. Пусть водитель доставил её ловко и быстро, пусть не было в ней ничего особенного и для него, и для горожан, вскользь бросивших свои незаинтересованные взгляды — ну в самом деле, просто девушка, просто возвращается домой.
Как будто, действительно, ничего и не было. Но что-то да было. Её хитрый ум спрятался за стыд, от лежания без сознания в собственной луже, в подворотне. Спрятался за факт её обнаружения в таком виде, утром на улице в городе. Она дрожала, под кипятком горячей воды, не в силах отогреться, прийти в себя, и очень сильно старалась не замечать... не помнить... не думать...
Не обращать внимания на зверя, с которым оказалась в одной клетке, чтобы здравый смысл не погиб. Всё, что угодно: разглядывать остатки его пищи, стальные прутья, бетонный пол, в надежде, что всё это не с ней, что всё это не правда и тут никого нет. Не признавать опасность, сам факт существования хищника. Нет-нет-нет.
Но нет...
«..очистись, я скоро приду за тобой ..счастье», — отчётливо, в полной тишине, прозвучал в голове голос. И с этой репликой, с этой тишиной, как сам вампир, перед ней явилась вся история, со страхом и холодом, с мельчайшими деталями и подробностями. Она закричала, в попытке выплеснуть этот ужас наружу, избавиться от него, до последнего не желая верить.
Кричала и кричала.
Больше ничего не менялось. Воспоминания не исчезали, исчез только стыд, и появилось чёткое понимание, что он скоро придёт за ней.
Pire
Разве бывает так? Нужно было вот этому случиться? Обязательно? Такой ужас... чтобы в итоге мне стало легче... И что теперь делать со смертью?
С той ночи почти год прошёл. Жизнь изменилась. Поли стала другим человеком: она больше не боялась, ничего не боялась, не боялась и себя. А разве могло быть иначе? Ответим мы ей вопросом, безучастно, но с интересом глядя на эту историю. Разве могло быть иначе? Конечно могло, но для этого ей нужно было сдаться. Сдаться, ещё тогда, до встречи с вампиром.
Она сопротивлялась, самоотверженно жертвуя своей жизнью, поедая весь чеснок, что доводилось купить в лавке у дома и неделями не мылась, увешенная серебром цепочек и крестиков. Ещё бы, и обычному человеку, роком судьбы оказавшемуся рядом с ней в лифте, становилось противно, что уж говорить о вампире, с его-то чутьём. В итоге, как обычно и бывает, она поняла, что портит только свою жизнь — всем плевать. Плевать, скорее всего, и вампиру.
После, она пыталась бежать из города, чтобы спрятаться в самой далёкой и тёмной норе, и осложнить жизнь существу, что захочет её найти, но лишь ещё больше лишала себя.
Извращалась Поли до тех пор, пока ей просто не надоело — она решила пожить, пусть хоть месяц, неделю, даже один день, но без страха и оглядки. Вампир, периодически наблюдал за ней со стороны и радовался, в глубинах мест, где остались ещё чувства, что не ошибся в ней. Радовался, что она сама подарила себе жизнь. Осталось только дождаться пока она расцветёт, в полную силу и, вслед за жизнью, подарить ей смерть.
Чёрный свет
Уже скоро.
Принимая свою жизнь в полноте, Поли относилась к грядущей погибели спокойно, стремясь наполнить каждую свою секунду. Воздух, буквально, дрожал вокруг неё.
Вампир был в восторге — теперь она готова по-настоящему — значит должен быть готов и он.
Существо смерти питалось земноводными и животными. Весело охотилось за птицами и тщательно выбирало людей, чтобы обильно напитать кровью своё тело. Не для утоления жажды, а для неё.
У Поли, в это время, совершенно исчез аппетит и хоть какое-то желание кушать. Связь со смертью была ощутима уже физически. Приходило всё больше и больше чистоты. Она, как никогда наполненная жизнью и счастьем, сильно замедлилась, желая навсегда остаться в мгновении дарованном жизнью.
Поли не подозревала, что жизнь её будет осквернена и перевёрнута, но оставлена даром смерти... даром бессмертия. Как обрубок, утративший все свои ростки и продолжения, все свои побеги к свету, окажется, вдруг, крепким корнем, дарующим выход на другую сторону. Как переворот с ног на голову, как инверсия, как негатив на плёнке жизни.
Обернуться на другую сторону. Пусть каждый, достаточно глубоко погружённый в любую из сторон, и скажет: «сторон-то никаких нет — всё одно». Нам, людям, это представляется весьма спорным и глубоко непонятным отношением к жизни... и к смерти.
Она его увидела, возвращаясь домой, чутьём, не глазами. Тело уже знало этот холод и ощущало его ещё до того, как смогут увидеть глаза, как сможет понять ум.
Потемнело, перед закатом. Шум в голове, потом неразборчивый шёпот и, вслед за шёпотом, явился тот самый голос: «рядом.. теперь я буду с тобой.. рядом». Вампир вернулся в её город и уже совсем скоро придёт... Поли открыла дверь в квартиру.
Он шёл по-человечески, по тротуарам, приземлившись за несколько кварталов до её дома. Шёл по её запаху, шёл ногами по её следам, не дыша и не издавая звуков сердцебиения. Прохожие не замечали его, как и любую другую смерть, просто отказывались это делать — старый, проверенный, и весьма скучный трюк жизни.
Идти по её следам, по последним следам её жизни, лишь для того, чтобы дальше были только следы смерти.
Подниматься по лестнице к её квартире оказалось невозможным трудом. Вампир страдал, от предвкушения и рвения взметнуться, взлететь на этаж, стремительно... И шёл, спокойно и медленно, по-человечески. Он испытывал счастье от этих сильных чувств, от влечения и близости погибели.
Что плен для одного, свобода для другого.
Несущая смерть
«..выбор ..сейчас ты можешь ..выбор ..сейчас ты можешь ..выбор », — слышала она у себя в голове, сквозь биение собственного пульса в череп. Поли, как будто и не видела вампира до этого — невозможно привыкнуть, невозможно осознать. Какой тут выбор?!
Существо подняло свою левую руку, указывая на свет, ладонью вверх. Свет слепил глаза и она ничего не видела глядя на него. Существо подняло свою правую руку, поворачивая ладонь вниз, указывая на темноту, под рукой. Темнота загустела, и она в ней тоже ничего не видела. Умереть живой, либо остаться жить мёртвой...
Прекрасный выбор. Не правда ли?