Как это водится — после точки следует продолжение, и спустя почти четыре месяца я возвращаюсь. Можно сказать, что Плота больше нет, а постель совершенно утратила эту художественную ценность в зимней ночи. Теперь это будет доска для сёрфа со специальным тросом закреплённым на ноге и хвосте доски. Верёвка с историей. Такой трос, как крепление, называется «лиш» от английского leash (поводок). Конструкция весьма современная и даже обязательная.
На доске, в открытой воде, средь белого дня.
Уже почти весна.
Выходил я нон-фикшн заметкой и вернусь тоже правдой. «Всеми правдами и неправдами» — вообще очень подходит к происходящему между текстами...
Сидя на лёгком металлическом стуле из прутиков нержавейки и привязанной бархатной квадратной подушки, я смотрю, как маленький мальчик сплёвывает миндалины из слюнявого рта на край стола. Дотягиваясь до него на носочках и цепляясь пальцами за столешницу. Его отец невозмутимо поправил аккуратные очки для зрения на лице, забормотал что-то для проформы (не чтобы отругать) выражая недовольство, и взял одну за одной миндалину со стола себе в рот. Мальчишка зашатался рядом дальше по своим делам, как будто так и надо было. Я, тоже невозмутимо, сидел и смотрел это прекрасное, ужасное, милое представление. Смотрел бесплатно, но оно точно сегодня было лучшим в городе. В нём было всё, что можно сказать об отцовстве и детстве. Была и драма, как водится в хороших комедиях. Были приключения. Была высокохудожественная декорация и неподражаемая игра. Такого не придумаешь:
Это подвал, такой «полуподвал», почти как вход в подземелье с магазинами и кафе по обе стороны коридора. Коридор упирается во что-то алкогольное, обжитое, хорошо знакомое местным.
Я заказал себе еду через приложение, навынос. Пришёл раньше, чтобы не стоять в маленьком помещении с парой стульев у стойки и не занимать лавку для курьеров в коридоре, прошёл в помещение напротив — это кафе с разливным и бутылочным пивом, но без посетителей. Подумал, что это одно и то же заведение. Двое молодых людей прервали свой разговор за столиком в самом углу, отвлеклись от монитора, и посмотрели на меня. Я просто прошёл мимо стола у входа, на котором стояла чашка с недопитый чаем, лежал целлофановый пакет, почерневший целый банан, телефон и ещё что-то. Прошёл, отодвинул от другого столика странно лёгкий стул и уселся на него, расстегнув куртку. Ребята продолжили обсуждать явно рабочие вопросы, с суммами и датами. Вслед за мной, как к себе домой, ненадолго замерев у входа вошёл взрослый мужчина. Он глянул на меня, глянул на ребят, и уселся за свой столик у входа с пакетом и бананом, по-хозяйски. Уселся, нацепил очки, лежащие всё это время на столе, включил и продолжил смотреть какой-то ролик на телефоне. Громко. Ощущение, что оказался где-то среди знакомых и приятелей, но при этом совершенно не знакомых людей. За баром вообще никого не было, только мы в зале.
В помещение бодро вбежал на прямых ногах мальчишка-коротышка и презентовал орехи, с которыми не мог справится. Дальше вы знаете. После этого он пошатался туда-сюда и залез в зимних ботинках на стульчик с мягкой подушкой напротив своего улыбающегося папы. Залез и начал пританцовывать новостным диалогам из телефона.
Сквозь дверной проём я видел людей, видел пару курьеров, видел долговязую прыщавую девушку за стойкой, где готовили еду. Она не улыбалась. Пацан сильно растанцевался и ему не хватило места на одном стуле, он шагнул на соседний, отставляя ногу в сторону. Шагнул и разъехался вместе с этими лёгкими стульями. Разъехался и упал, как может только маленький гибкий ребёнок, блаженный алкаш или сказочный ниндзя. Из положения стоя на стульях, синхронно взмахивая своими ногами у ушей полукругом, он очутился на полу сидя ровно на попе. Больше испугался, чем ударился. Но выглядело это сами представляете как. Упал и заревел. Отец поднялся и обежал стол, хватая мальчишку на руки. Но плач уже было не остановить. Покачивая его на руках он вынес пацана в то кафе. Усадил его на стойку, ревущего и красного, взял у девушки перчатку, такую, огромную целлофановую, и надел пацану на голову. Мальчик отвлёкся. Тогда отец нацепил её себе и начал издавать всякие громкие звуки, пританцовывая. Пищал и замирал. Потом снимал от головы перчатку, прикладывая к голове ребёнка, снова пищал, снова танцевал. Мальчишка успокоился и начал смеяться, позабыв обо всём.
Возвращаюсь в колонку я не с пустыми руками. Некоторые произведения готовятся, некоторые будут готовиться ещё долго, остальные уже есть, как моя доска, которая всегда со мной, как сам океан, и даже множество океанов.
"Океан" никогда никуда не денется. В волнениях этих множеств, среди событий, мыслей, чувств и эмоций, доска для сёрфа, доска для плавания, представляет собой спокойствие отточенное контролем (внутренний баланс), а Leash )поводок( — это мастерство, произведения, и процесс написания, он всегда поможет вернуться на доску. Не только мне, но и любому, кто готов отправиться в океан или вернуться из него, в себя.
Весна скоро.