Кровососущая Поли
«..тогда пей меня ..мёртвое море.. тогда пей меня ..мёртвое море», — нет ничего ближе этого голоса. Поли держала его за правую руку, обжигая свою нежную человеческую кожу холодом и темнотой.
Она больше не чувствовала руки, она больше ничего не видела. Он опустился перед ней на колено, взял её другой рукой за затылок и прижал к своей шее. В его бездонных, полных крови глазах, появилось спокойствие и самое нестерпимое ожидание на свете. Вместе. Где-то, в темноте этих глаз, зажёгся свет.
Поцелуй смерти. Это была уже не она. Никакого лица больше не было, не было губ, не было зубов, заострившихся от холода и вкуса этой кожи, чтобы проткнуть её и впиться в плоть вампира. Как сунуть лицо в костёр... Она ещё была человеком, но выбор уже определил её, и её больше не было. Не было и его, и его шеи тоже не было. Только бесконечное море смерти. Бесконечное море смерти, и кровь. И кровь. И жажда.
Так темно. Так темно и холодно. В ней что-то кричало, страдая, но она наслаждалась и пила дальше. Уже невозможно было остановиться, с каждым глотком она чувствовала жизнь, которую поглощала с кровью. И лягушку, и ворона, и человека. И человека... Она пила и питалась жизнями, получая их силу и опыт. Пила до тех пор, пока не добралась до существа самого вампира, до его смертоносной жизни.
Вампир, впервые за много веков, испытал боль и преклонил второе колено. Она пила его и, вот сейчас, действительно добралась до моря смерти. Девушка в нём утонула.
Она пила его древние языческие танцы, у каких-то невообразимых скал с лицами. Пила его жизнь, с самого начала. Пила, согреваясь его странствиями по миру и обретая его магический опыт. Она пила его небо и его дороги, каждую его жертву, в капле его крови. Бесконечное море смертей. Она питалась его служением людям и его охотой на людей, его знаниями и навыками. Пила, пока не провалилась на ту сторону.
Глаза её налились кровью, зрачки расширились, разливаясь и покрывая глаза. Сердце остановилось. Её больше не вела жизнь, теперь её вела смерть. Нестерпимая боль, в балансе с холодом, успокаивающим эту боль. Обострённая и закалённая, как клинок смерти. Только чужая жизнь, отныне, может подарить чувства и тепло, только чужая кровь.
Она добралась к самому истоку и выпила его, уже без малейшего сожаления. Освобождая смерть от жизни. Он крепко обнял её. Шея, под её зубами, начала истлевать. Существо больше не было смертоносным, не могло оно и быть человеком, человек столько не живёт. А что происходит с плотью за такое время?
Поли почувствовала удар его сердца, один, и забрала с последними каплями крови.
«..славься ..богиня смерти ..славься ..богиня смерти . свобода.. открой глаза..», — она открыла глаза, в последний раз ведомая его голосом, уже всё понимая, и он осыпался, растворился в воздухе, тонким, невесомым слоем пепла на её руках.
После света
Как стремительно меняется мир. Как стремительно изменилась она.
Всего несколько десятков лет, а кругом всё летает. Летела и Поли. Так смешно, оказывается, вампиры не любят дневного света, просто потому, что их лучше видно, а они, мягко говоря, не привлекательны. Теперь для Поли больше темноты, нежели света. Кругом темнота, кругом во вселенной. Лишь звёзды, ведомые внутренней силой, разливают своё тепло, и это только их свет — свет внутри, там, где источник. Всё прочее, лишь падение, вместе с течением времени, падение, и попытка согреться в чужих лучах, если в тебе не зажжён свет, если он не согревает изнутри.
Поли больше не падала, она летела. С темнотой вместо света, разливая вокруг себя не жизнь, а смерть. Чёрная звезда, в каком-то смысле. Звезда несущая смерть, как в себе, так и каждому, кто её видит.