Белый бумажный пакет, новый, хрустящий, с подходящим объёмом пустоты, если его выровнять и широко раскрыть, с молочными оттенками падающего на него света и с парой бесплатных газет «Лечебник» устеленных на дно, из почтового ящика другой квартиры, был готов уместить и был готов к путешествию. Как и я.
Три пластиковых горшка. Они очень лёгкие, зеленовато-желтоватые, как будто прозрачные. Небольшие, несущие в себя чужую заботу и уют, скрывали не одну большую историю. С землёй, и с тремя же комнатными цветками в земле, они вошли почти идеально, относительно ровно. Спокойно, не нарушая «шёпота» их содержания и значимости для себя этого шёпота прошлого, ещё не ушедшего до конца, я старался создать им комфорт для поездки в поезде в другой город. В другой дом.
Наделяя и наполняя эти цветы и скорбными и светлыми воспоминаниями, но только нежными и тёплыми чувствами, я хотел не столько забрать их и спасти, сколько унести с собой всё то, что они для меня сейчас олицетворяли. Пусть в бумажном пакете, с которым связаны совсем новые другие воспоминания. Пусть среди других дел. Пусть.
Невозможно забрать с собой дым, в этот раз, кроме тепла, я забирал с собой и ожоги. Ожоги холода бесконечности, оставившего мне при жизни на сердце участки, которые никто и никогда не заполнит, разве что любовь и воспоминания о людях, чей уход и оставил эти следы. Для трёх маленьких растений, для этих «денежных деревьев», наш дом будет уже третьим местом, где они станут жить.
Остальные цветы, старшие родственники и совершенно другие виды, разъехались по моим друзьям и знакомым, очень сильно важничая и красуясь. Эти трое очень скромны, и уже сейчас они в безопастности, ещё до начала поездки. Так я это видел. Так их нёс.
Куда можно поставить пакет с цветами в вагоне, чтобы не сильно трясло, чтобы они не упали, не отбросили свои пухлые листья и не кончились ещё по дороге к новому дому? Точно не на верхнюю полку и не на стеллаж для багажа. Не под стол, там будут чужие ноги. За одиночным креслом, рядом со стеллажом, уже стоял чей-то пакет, очень похожий на мой. Я поинтересовался и поставил свой рядом, вплотную, аккуратно, так, чтобы с двух сторон он был прижат. Цветы остались довольны, остались стоять там, но плотно поселились и жили в моей голове, прорастая в воображение и обретая неожиданное развитие в ментальном облаке, над всем поездом. Почти сразу я сел записывать в заметки, прячась за музыку в наушниках и стук по клавиатуре от своих попутчиков, после вежливого приветствия.
Сквозь записи и работу, жесты и мимику ближайших соседей, я видел, как молодой спортсмен, совсем мальчишка, активно крутится по сторонам, не зная к кому обратиться, в том самом кресле, за которым стояли пакеты. Я сидел у стола, четыре человека, по два с каждой стороны, и давольно далеко от него. Он явно искал что-то или кого-то, явно искал помощи. Всеми своими движениями он тянулся и продолжалось это довольно долго. В очередной раз, когда мы встретились взглядами я достал наушники и махнул ему подбородком, подразумевая «Чего надо?»
Больше никто на него внимания не обращал, в попытках спать, или привычно замыкаясь в себе. Пацан кивнул в ответ и показал назад, за кресло:
— Наушник упал у меня, а там цветы, пакеты можно отодвинуть, вы не знаете?
Я говорю:
— Можно, ты потяни их аккуратно, а потом задвинь. Цветы мои.
Наушник нашёлся, с явным облегчением, закидывая колени выше головы, спортсмен с удовольствием продолжил свою езду на соревнования, судя по всему, и эта поездка уже была для него большим событием. Для меня тоже. Я ехал и мысленно катился к художественным образам, фантазируя на тему «Человек с цветами». Набросывал пальцами диалоги и описывал людей, строил сюжет, а в своём глубоком серо-синем блокноте я записал ручкой название и пометил его цветным стикером, чтобы не потерять, и оставил настаиваться идею в подсознании, заводя туда основу для возможного рассказа.
Я ехал и представлял человека с комнатными цветами, в разных локациях и ситуациях, пририсовывал ему нечто интересное, чувственное, эмоциональное. Почему он всегда носит с собой эти цветы? Как на него смотрят люди, о чём они думают в этот момент, о чём говорят? Куда он идёт, куда их несёт? Плывёт, летит... Кому эти цветы нужны и, главное, для чего? Собирался интересный и насыщенный комедийный персонаж, из которого просматривалась хорошая трагедия. Он несёт не просто цветы, с каждым горшком, в каждое место (страну, город, дом), он приносит нечто большое, живое и светлое, что раскрывается и растёт вместе с людьми.
Всё это не пригодилось, вышел нон-фик, видимо, весь художественный год уже занят и место есть только этюдам. А в истории главное именно жизнь и ощущения связанные с живыми комнатными цветами. Достаточно легко я отпускаю даже большие объёмы текста и идеи, если они являются лишь предыдущим шагом. Относительно идей, традиционно, по случайно-неслучайному стечению обстоятельств, я недавно читал о том, что наши домашние животные и растения включены в наше существо, в прямом смысле, как часть живого тела, как вагончики в поезде. Они иногда принимают на себя удар, чтобы ведущий вагон не терпел урона. Та засуха или поломки, болезни, что могут случится с человеком, часто происходят с живыми близкими, с цветами. Такая в тексте была идея, показывая нашу взаимосвязь со всем живым. Говоря о нашем собственном здоровье и ответственности, говоря о последствиях и взаимопомощи, даже тогда, когда мы этого не предполагаем. Перевернём.
Любая жизнь, даже самая маленькая, наделённая заботой и теплотой, любовью и вниманием, способна влиять на весь поезд, на нечто общее, глобальное, единое, поскольку уже является его частью. Как эти цветы, стоя теперь на моём подоконнике, открывают не просто новые грани и измерения, но бесконечность и содержание человеческих жизней. А подоконник, действительно, стал шире, и как пространство на кухне рядом с окном, и как пространство во мне, когда я смотрю на эти живые растения.