— Да брось ты, херня это всё… Ты что, ха-ха-х, реально поверил в эту… в эту..? Вообще не ожидал от тебя. Игоряня, — выделяя каждый слог проговорил мужчина в плавках, — ты сходишь с ума!
— А ты прям никогда не сходишь, да? Такой весь здравый и рассудительный.
— Ха-хах!
— Почему бы не поверить? Ты их видел после поездки? Вот скажи, видел?
— Ну, нет… так что теперь?! Игоряня, завязывай с этим. Готов? Пойдём!
Игоряня закрыл шкафчик и пошёл в бассейн, но забыл полотенце. Пришлось вернуться. Наедине со своим шкафчиком и полотенцем, без юмора и участия приятеля по залу, Игорь понял, он точно решил попробовать. Что он теряет? Просто будет не совсем обычный отпуск, ничего такого.
С криком: «мартовские коты!» все прыгали в бассейн, один за одним. Игоря кто-то подхватил и он полетел в воду, с полотенцем в руках. Даже плавцы размеренно чертившие линии туда-сюда по дорожкам, выбрались, чтобы шумно нырять с остальными. Те же, кто сегодня впервые посетил корпоративный зал и бассейн, наблюдали веселье и решали: либо навсегда влюбиться и стать постоянными, любо больше никогда здесь не появляться. Игорь любил. Он выловил синее насквозь промокшее пятно, выбрался из воды уворачиваясь от летящих тел, выжал своё полотенце и набросил его на держатель, просушить. Через час он подвозил до пробки подругу и коллегу по работе, у которой второй раз за месяц эвакуировали машину.
— Слушай, а ты видела, финансовый с женой вернулись? Он же на твоём этаже сидит?
— Нуу да, на майом. Но нее, не видела, — не отрываясь от телефона ответила девушка, — На этих куда-то пойдём? — имея ввиду выходные поинтересовалась близкая и давнишняя подруга Игоря.
— У меня другие планы. Отпуск с понедельника, буду готовиться.
— Отпуск? В марте? Ну ты..
— Да.
— Ну ок, меня Валера приглашал, они куда-то едут, вроде хорошо там.
— Тебя как всегда?
— Не. Сегодня давай на «полянке», там девочки… А! Подожди, ты Макса имеешь ввиду, Максима Эдуардовича?
— Ну да, Максим Эдуардович.
— Так он больше не финансовый. Я слышала его не будет.
— Уволился?
— Не, там чё то перевели, за границей теперь. Семью перевозит, типо того. Но его давно нет.
— Ясно.
— А что? Ты на финансового захотел?
— Нет, я так. По отпуску, места интересные.
— Это вот это, что тур предлагали, типо аяхуяски, только не к индейцам?
— Ну да, как ты говоришь? Ха-х. Аяуаска! Без «ху».
— Всё там с «ху», и с «ху» всегда веселее, Игорёк. Вон там останови меня, ок? Пока дорогой.
И дорогой помчался к пробке, чтобы медленно стоять, кому-нибудь звонить, курить, ехать в магазин и домой. Квартира Игоря сразу знала и потом всегда чувствовала что она не любима. Не так любима, как могла бы быть — в ней совершенно не было ничего живого — людей, кошек, собак, рыбок, даже растений. Из живого иногда появлялась плесень, на перележавшем хлебе или сыре в холодильнике. Даже шаги, запахи, шум и голоса в ней оживали только затемно. Как и сегодня, Игорь добирался домой глубоким вечером, а по уикендам старался уезжать из города и бросал, во всех смыслах прекрасную, квартиру совершенно одну.
— Ну что ты дома? — увидел Игорь своего соседа, открыв дверь настойчивому стуку и звонку. Сосед пожал Игорю руку и пошёл к стойке в кухню, — Пиво есть?
— Да, в холодильнике возьми, — ответил уставший Игорь, пусть ему и хотелось сказать, что он не дома и закрыть дверь.
— Слууушай, так хорошо... Тихо! — весь его неопрятный внешний вид и выражения лица, говорили о наполненной и очень счастливой жизни.
— Паш, может телек тебе включить? — пытался выразить сарказм Игорь, но остался не замеченным вместе с попыткой шутить, — Я в душ пойду, в бассейне не успел!
— Ага, давай живее… Телек не надо, я посижу тихонько…
— Ок. Есть будешь со мной?
— Я ужинал, но посмотрим, — животик в белой майке был поглажен с нежностью и похлопан свободной рукой, — давай иди, я пиво посторожу.
Пока сосед сторожил напитки, тщательно оберегая несколько сказочных минут своего одиночества, Игорь пытался смыть с себя этот день, длинную пробку и накопившуюся усталость. Получилось ровно на столько, на сколько это получается всегда. Время пыталось достучаться к нему, сквозь толстую метровую плёнку рутины, тихим щёлканьем секундной стрелки, неумолимой. Игорь не слышал, он слишком привык к последовательности, к механическому повторению часов и дней. Невозможно расслышать. Слишком громко ворочаются бытом шестерёнки его бытия, за не расслышать даже собственное сердцебиение.
— Достань мне холодненькую, чего-то есть совсем не хочу, — бросил в кухню Игорь выходя из ванны.
— А ты в курсе, — интересовался сосед, выкидывая в мусорное ведро банку, — как правильно голодать нужно?
Он уже успел разобрать пакет с продуктами и машинально накрыть стол.
— Голодать?
—Да, ну вот например решил ты не есть, там, здоровье поправить, ментально, опять-таки. Три дня или день, — продолжал сосед Паша в открытый холодильник.
Игорь уселся на широкий подоконник спиной к окну и уставился в серую дверцу, ожидая пока она закроется и явит всегда довольную морду приятеля. Широкая и ленивая его улыбка, небрежно протянула Игорю рукой банку пива и тонны пофигизма, в каждом микро жесте и движении. Ничего не было, кроме этой банки и улыбки, больше ничего не было видно.
— Ну, например день, — решил пофантазировать на тему Игорь.
— Да не важно сколько, знаешь что главное?
— Говори уже, достал.
— Так вот, — довольствуясь собой, расплываясь по стулу и стойке продолжал сосед, как будто он здесь живёт и это Игорь пришёл к нему послушать историю, — главное, как голодать, как. Понимаешь? Необходимо тщательно готовиться, естественно, психологически в первую очередь, — глаза Игоря укатились, он делал вид, что утратил интерес, но приятель самозабвенно продолжал, — и обязательно осознанно, понимаешь? Осознанно и в две фазы. Так вот, оказывается, сначала идёт сухая фаза, даже если ты решил голодать один день, и только потом мокрая, ну, с водой. Подожди-подожди, а знаешь почему? Вооот, Игорюша, тут самое главное, потому, что во время сухого голодания токсины поднимаются, фаза поднятия как бы, а потом, когда начинаешь пить воду они выводятся. Прикинь?!
— Прикинул,— сказал Игорь высыпая на блюдо картофель из кулинарии, — салат будешь? С языком.
— С лучком?
— Да.
— Нее, с лучком не буду, там, вот этот сырный буду.
— Ха-ха-х, хорошо. У меня от твоего голодания только аппетит появился. А знаешь, что главное? Перед вот этим голоданием.
— Ну?
— Сначала нужно этими таксонами как следует нагрузиться, чтобы было что чистить!
И с этой миссией друзья-соседи справились прекрасно. Соседка, жена Паши, стала относиться к Игорю ещё чуточку хуже, хоть избранник её сердца сам старательно спаивал одинокого соседа, находя для себя в этом просвет, среди наскучившей и почти безрадостной семейной жизни. Полной, и счастливой, в то же время, если ничего не видеть.
Выходные ползли медленно, после стремительной пятницы. С большим трудом Игорю удалось зарегестрироваться на встречу, по цене кабриолета, на предварительную встречу, перед туром.
Игорь приехал к шпилю бизнес-центра ранним утром понедельника, своего первого дня отпуска. В листе посетителей значилось его имя, а на этаже, в кабинете, не было ничего и никого. Только большое окно и бумаги на столе, с цветной закладкой поля для росписи. Как и любые соглашения, которые Игорь привык просто подписывать, соглашаться, было подписано и это. Даже фраза в шапке: «Тур Вам не рекомендуется», была оценена, как отпугивающий приём.
Пересекать границу не пришлось, не нужно лететь и даже далеко ехать, но это никак не смущало Игоря. Он был наслышан о туре «невидимый», ему тоже хотелось вырваться, наконец, почувствовать жизнь настоящей и он был готов к чему угодно.
Место встречи с проводником его тоже не удивило. К полудню он добрался на кладбище, где его ждал человек. Очень похожий на самого Игоря, только совсем другой.
— Вы готовы?
— Ну, да…
— Вы готовы заглянуть в глаза своей жизни и принять последствия?
— Нуу, да…
Человек прошёл в ворота на кладбище, Игорь зашагал следом.
Ровные ухоженные тропинки между могилами в свете мартовского прорвавшегося сквозь зиму солнца выглядели прекрасно. Деревья, чистота и покой. Человек остановился и развернулся к Игорю лицом.
— У вас никогда и не было времени, можно сказать, что не было и вас самих, Игорь…
Игорь заглянул себе в глаза, и его время закончилось.