Похудел, помолодел и повеселел, специально для этого рассказа. Часто вы видели, как персонаж старается для автора? Комедия о возвращении хикки в общество.
Post
Всё должно быть идеально, в мой первый выход… Теперь я не хикикомори! Вперёд! Вперёд! Я смогу! Все люди так делают, все выходят, и я тоже человек. Вхууух… Так, вежливо здороваюсь. Мужчинам принято пожимать руку. Носовой платок, если вдруг рука будет влажной. Так и ещё один, если вдруг у кого-то будет ладонь потная, чтобы предложить... И влажные салфетки. Так, женщинам улыбаться или обниматься. Приятный запах, так, помада гигиеническая, чтобы губы не сухие, чтобы не поцарапать поцелуем. Да, вежливость. Не смотреть, чтобы не смутить. Пристально не смотреть. Если смотрю, и меня видят, то здороваюсь, чтобы не оскорбить безразличием. Ведь все жизни важны. А вдруг я не увижу, что меня увидели, и люди подумают, что я невежливый, замкнутый, для чего я тогда выхожу? Нет! Я не хикикомори! Я увижу, и непременно поздороваюсь. Я человек, человек в обществе. Я здоров. Здоров и внимателен. Я культурный. Да, я надену очки. Нет, очки — это плохое зрение. Пенсне, закажу пенсне. Так и внимательный и зрение хорошее. Здоровый и внимательный. Так, чистая опрятная одежда — есть. Обувь, ну ладно, с обувью пока так. Я выхожу. Я выхожу.
Стоп, а если мне не поверят? А если не поверят радости и улыбке и даже хуже — если я буду не рад приветствовать человека и поздороваться с ним… О нет. Тогда я остался замкнутым, тогда я остался дома, остался хикикомори! Нет! Нет-нет-нет, я выхожу, а значит выхожу целиком. Мне поверят. Любовь. Вххууууух. Любовь… Безразличная, ой, безграничная… Вххууууух. Любовь… Я спокоен. Я дышу. Я люблю жизнь, люблю себя… Да. Любовь. Безграничная любовь. Я люблю жизнь, люблю всё в ней, всех люблю. Вххууууух. Я выхожу. Выхожу.
Он взял дверную ручку в ладонь. Вспотел. Взмок. Запах потом и вернулся переодеться. Переоделся и ещё час стоял в коридоре у зеркала.
Зазвонил домофон.
— Да.. д… Добрый день!
— Это курьер, здрасьте.
— Здравствуйте, курьер. А вы можете? Можете отдать мне в руки?
— Могу. Бесконтактная не нужна? Могу оставить под дверью, как обычно.
— А можете, сегодня, отдать мне в руки?
— Да, могу.
— Девятый этаж.
— Да, я знаю.
Он открыл перед курьером дверь нараспашку и протянул перед собой смартфон. Глаза его округлились. Он крепко старался держаться ногами за пол, и не мог выдохнуть. Создавалось впечатление, что он либо не доволен, либо очень хочет какать. Рука тряслась.
— Здрасьте, — ещё раз поприветствовал его курьер, и приоткрыл рот от удивления, присмотревшись. Раньше он не видел жильца из этой квартиры.
Перед ним стоял худощавый человек, чуть выше среднего, темноволосый, гладко выбритый и обильно порезавший лицо при бритье. В шапке, рубашке, длинной кожаной чёрной куртке, очень старой, шарфе, шортах и высоких кроссовках.
— Электронные чаевые, — агрессивно выпалил он курьеру, не в силах выдохнуть и взять себя в руки.
— Аааамммм, — замычал курьер, переложил коробочку под мышку и полез в карман куртки за терминалом.
Молодой человек, неопределённого возраста, держал пред собой телефон, как гирю. Курьер извлёк терминал из специального чехла в рабочей куртке, включил его и спросил:
— Сколько?
Молодой человек, повышая голос и белея, очень серьёзно ответил:
— Тыщу! Да, тысячу! Все жизни важны! Я люблю вас! Доброго дня!
— Пранкуешь что ли?
— Я серьёзен, как никогда! — возразил человек в кожанке и шагнул ближе.
— Ооокееей, — понял курьер, с мыслями, какие неадекватные эти богатеи, наверное, чем-то обдолбался, и откуда у него деньги. Он набрал на терминале тысячу и поднёс его к смартфону.
Терминал восторженно пискнул и высунул чек, языком показывая его шокированному доставщику. Если сложить все его чаевые, за всю жизнь, то вряд ли столько получится.
— Доброго дня! Я люблю вас! Вы хороший культурный человек, — рявкнул очень щедрый тип и хлопнул дверью.
Курьер так и стоял, глядя на чек, с коробкой под мышкой. Прошло несколько минут, пока перед ним вновь не открылась дверь. Молодой человек переоделся, возможно умылся, лицо было мокрое, куртка и кроссовки те же. Появились брюки и майка. Шокированный тысячей протянул коробочку и поклонился, на автомате.
— Большое спасибо…
— Доброго дня, курьер.
Дверь закрылась. Бывший хикикомори принял душ, переоделся, и планировал как себя вести, чтобы быть человеком. Его лицо привыкало к пенсне, а сам он старался привыкнуть к мысли о жизни. Позволить себе жить. Он открыл дверь — один на один с выходом.
Дверь открыта и, вслед за своими мыслями и чувствами, он вышел наружу.
Hi
Принимать решения. Быстро принимать решения и действовать. Чувствовать, все чувства важны. Принимать решения и принимать их последствия. Доверять, доверять себе. Принимать мир во всей полноте и многообразии — если я нажму кнопку лифта он приедет, и я поеду вместе с ним, я в потоке. Не придавать людям и событиям никаких характеристик. Принимать мир и решения, без сожаления, просто и уверенно. Я уверен в себе, я уверен в себе. Уверенный, уверенный пользователь лифта. Уверенный пользователь своей жизни. Если приедет лифт, то откроются его двери, разъедутся в стороны.
Он нажал кнопку.
С этажей выше приехал лифт. В узкий просвет между дверей он кого-то увидел и сжался по всей длине. В лифте стояла девушка и улыбалась. Он потерял сознание… просто забыл выдохнуть, забыл дышать, пока стоял на площадке.
Напряжение спало, он задышал и пришёл в себя. Над ним стояла девушка и лупила его ладошкой по щеке:
— Эй! Ты в порядке?! Эй! Открой глаза. Эй!
Щека горит, больно. Голова покачивается от каждого удара по лицу. Почему она меня бьёт? Неужели я чем-то оскорбил её честь и достоинство! Может я успел улыбнуться ей в ответ, а ей не понравилось. Да, она подумала, что я сексист — наверное феминистка, и я обидел её своим отношением. Она трогала меня за лицо, значит я могу не вытирать руки салфеткой или платком.
Он поднялся, с серьёзным и благодарным выражением на красном лице, восхищённо глядя на неё, как на духовного наставника и протянул руку для рукопожатия. Девушка смущённо протянула руку в ответ, он крепко пожал её.
— Привет! Простите моё невежество и хамство! У вас замечательный удар, такой же как у мужчины. Вы очень сильная и я уважаю вас. Все феминистки важны! Спасибо, что преподали мне урок.
Он нажал кнопку лифта. Лифт открылся, он вошёл в него и нажал первый этаж. Она открыла рот в изумлении и так и стояла, на площадке у его двери. Лифт уехал. Девушка задумалась.
Всё правильно. Я принял решение ехать, значит я должен ехать. Я в потоке. Уважение. Уважение. Я внимателен, с уважением отношусь ко всем. Нет, не ко всем — к каждому. К каждому и каждой. Все равны, а мне не всё равно. Я в потоке, я выхожу. Выхожу целиком. Это моя жизнь, моя жизнь тоже важна. Я всё делаю правильно.
Открылись двери, первый этаж. Он вышел из лифта, щека горела. Где-то по лестнице вниз бежала девушка, совершенно не понимая, что же только что произошло. Но было как-то приятно, такой вежливый молодой человек. Он спустился к двери на улицу и остановился перед ней.
— Здравствуй дверь, вот и я.
Она кричала очень громко. Не дверь, девушка. Девушка бежала по лестнице и кричала. Весь этот шум и грохот приближался к нему, выталкивая из парадной на улицу.
Может она хочет меня остановить? Или хуже… я был недостаточно убедителен, и она хочет драться со мной, хочет что-то мне доказать. Но я не могу, я не хочу драться с девушкой, пусть она будет кем хочет, я тут не при чём. Не хочу погибнуть, как мужчина, в этом бессмысленном бою, под дверью в свою жизнь, под дверью наружу. Я стремителен. Стремителен и недосягаем. Она уже близко! Я твёрд и чист в своём решении жить.
Он открыл дверь. Свежий воздух не ударил в лицо, солнце не ослепило глаза. Вообще ничего не изменилось, может стало чуточку светлее. И там и там было страшно, и от этого стало всё равно. Он выбежал из подъезда, ошалелый, очень серьезный, с безумной улыбкой и красной щекой.
— Добрый день! Доброго дня! Ваша жизнь важна! — кричал он направо и налево прохожим и старался успеть искренне им улыбнуться.
Она выскочила из подъезда, уже не на шутку раззадоренная погоней, услышала, как он кричит «Дооообрый дееень», где-то за углом, и устремилась за ним.
Он оббежал дом, по тропинке, по кругу, и вернулся к подъезду. Она бежала за ним и кричала. Он остановился и принял самую шаолиньскую стойку, которую только видел в кино о боевых искусствах.
— Я не хочу драться с тобой! Я слишком люблю жизнь, чтобы погибнуть молодым. Пощади… Доброго дня, господа, у нас всё хорошо, я люблю вас! Мы любим вас! Я так же важен, как и вы. Я хочу жить!
Прохожие поклонились, не разобравшись смеяться над ним или бояться. Она стала перед ним, уже всерьёз помышляя ему влепить, за то, что он убегал, крепко стиснув зубы, раздувая ноздри, жадно втягивая воздух после бега. В её руке было пенсне, его новое пенсне. Она подобрала его на площадке у лифта. Линза не разбилась и не треснула, и уже очень сильно хотела поскорее вернуться на лицо своего хозяина.
Ki
Теперь рот был открыт у него.
О Боооже, как же давно я не видел небо! Небо, небо, небо. Голова кружится…
Она оборачивалась на него, торопилась на работу из-за незапланированной пробежки вокруг дома и улыбалась. Она счастлива, по-настоящему счастлива. Что-то изменилось, после встречи с этим странным соседом стало легче… легче и радостнее жить, не глядя на абсурдность ситуации. Её походка стала чуть свободнее.
Небо кружилось всей своей шириной, над его головой. Он и не подозревал, как же сильно ему повезло с погодой. Пенсне, ярким жёлтым пятном на лице, отражало солнечный свет. Он кружился, быстро перебирая ногами на месте, стараясь удержаться лицом за линзу с цепочкой.
Оооооо господи! Как же хорошо! Как страшно и радостно! Я счастлив, я лечууууу…
Люди обходили его стороной, но улыбались, радуясь вместе с этим странным и счастливым человеком. Радовались, видя его улыбку, понимая, что он трезв.
Небо взяло своё. Он зашатался и завалился, выставляя руки асфальту. Жестковато, но сносно. Он сидел на дороге. Подташнивало, но намерение жить и быть счастливым превозмогало позывы организма. Лицо крепко держалось за пенсне.
Старик не спеша проходил мимо, наблюдая за безобидным перформансом, и решил поднять парня. Сухие крепкие руки вцепились в него и подняли над землёй. Старик улыбался почти так же блаженно как перформансист минутой ранее. Смуглое морщинистое лицо, узкие полосочки глаз, аккуратно стриженные седые волосы. Старик подвёл парня к лавке.
Что-то меня укачало. Организм пытается отторгать непривычный мир за пределами квартиры, отторгать небо. Я чуткий, я чувствительный, значит живой. Все мои чувства и эмоции важны. Нет ни плохих, ни хороших, они все мои, все есть такие как есть. Я должен прислушиваться к себе. Должен быть верен и чист, пред потоком, перед счастьем, перед улицей своей жизни, я принимаю мир и…
— Бббрллл… брээээлллл ….эээкккхх, — вывернуло прямо за лавочку! Добрый дедушка придерживал его, чтобы тот не свалился.
— Ну, ну. Присядь-ка, передохни.
— Бррллэээ… брлл… брррллэээгадарю…
— Ну ты даёшь, ха-ха-хах!
— Я… брллээкккх, я… бррллэккх, я счастливый человек, — он закончил, выпрямился, и с улыбкой протянул дедушке руку.
Дедуля смутился. К ним подошёл мужчина, уточнить всё ли в порядке. Услышал утвердительный добрый ответ от дедули и признание в любви с пожеланиями доброго дня, и какими-то высказываниями о том, что все клерки важны. Мужчина задумался и пошёл своей дорогой.
Парень вытер руки салфетками, затем платком и предложил дедушке салфетки или чистый носовой платок, из другого кармана. Дедушка, из вежливости, согласился и вытер шею и руки влажной салфеткой. Они пожали руки. Парень смотрел на деда влюблёнными, почти мокрыми от слёз глазами, чем напугал дедушку. И старик бы ушёл, но его рука была в руке этого странного уличного артиста.
Небо перестало кружиться. Мой ум обрёл небывалую прозрачность и чистоту! Я крепко стою на ногах. Я твёрд в своих решениях. Твёрд в своём счастье и так же гибок. Я готов. Я готов. Учитель... учитель!
— Учитель! Позвольте служить Вам! Позвольте отплатить добротой! Я готов, не отвергайте меня, учитель! Я приму любое ваше решение!
Дед подумал, что молодёжь нынче совсем свихнулась. Но парень такой почтительный, такой уважительный. Мало ли, с кем не бывает. Да и старуха дома... скучно, от того в магазин и вышел, за своей любимой лапшой. Хоть в шкафчике и лежала ещё целая упаковка пачек.
— Руку-то отпусти.
Парень отпустил руку и склонился перед дедом.
Ko
Я не боюсь. Я не боюсь жить. Я добрый и культурный человек, мир принимает меня и шлёт мне учителей. Каждый… каждый на моём пути учитель. Спасибо. Я благодарен, благодарен за пощёчину, и за тошноту. Да! Спасибо за тошноту! Ура! Я здоров и чувствителен. Спасибо. И спасибо тебе старик, ты, прекрасный пожилой человек, спас меня… Ты сильный и мудрый. Сколько? Сколько раз ты выходил из квартиры на улицу? Учитель…
— Ваша жизнь неповторима и очень важна. Ваш опыт бесценен! Учитель…
— Ха-ха, дааа паренёк, с чувством юмора у тебя в порядке. Как чувствуешь себя?
— Превосходно! Я снаружи, а значит я смог, значит я человек в обществе. Чувствую себя превосходно, благодарю за заботу. Чем я могу отплатить вам?
— Пойдём со мной. Хочу, чтобы люди улыбались.
И он пошёл. Так и шли: старик, гордо подняв подбородок и сощурившись так, что глаз не видно вовсе, а за ним, склонив голову, немного семеня ножками и одаряя всех приветствиями и комплиментами, стремился парень.
— Доброго дня! Ваши туфли невероятны! Все моды важны! Ваши дети очень умные и красивые, прямо как вы! Доброго дня! Это мой учитель! Доброго дня! У вас очень изящные брюки. Всего доброго! У вас очень красивая майка, хочу себе такую! Добрый день! У вас очень чистое лицо, сразу видно культурного человека. Доброго дня, у вас отличная собака. Всего доброго!
Люди улыбались ему. Люди смеялись. Люди кивали и радовались. На улице стало хорошо.
Дед шёл и даже усом не вёл, что добавляло эффекта. Он явно получал удовольствие от радостного приключения, наполнившего красками его день. Старуха будет в восторге!
Старуха была не в восторге. У неё ныла поясница, пояс из собачьей шерсти совершенно не помогал. Мигрень, отёкшие ноги. Какой уж тут восторг. Ещё и дед, болван, с собой кого-то приволок, с утра пораньше.
— Добрый день, прекрасная старуха, голубка небесная учителя моего! Какие глаза! Какой прекрасный пояс! Какой тонкий макияж, сразу видно человека со вкусом! Салфетки? Носовой платок?
Старуха открыла рот в изумлении и покачала головой, отказываясь от салфеток. Парень вытер руки платком и схватил бабулю в объятия. В старухе что-то хрустнуло, где-то в шее. Мигрень прошла. Глаза засветились, ей хотелось смеяться, но она была шокирована. Такой вот, шок счастьем и радостью. Она бы не допустила такого, но этот паренёк выходил за все возможные рамки, на него, как будто, нельзя было обижаться. Новый друг семьи, буквально выволок старушку на прогулку. Утомил её комплиментами и вниманием, совершенно задурил голову. Она была счастлива, она надышалась воздухом, нагулялась и была отпущена домой.
Дед снова пожал руку и отправил ученика восвояси. Старуха к вечеру пришла в себя, и дед отхватил, но по-доброму. Стало как-то теплее. Они улыбались друг другу.
Бывший хикикомори, бывший добродетель и бегун, бывший ученик мудрости, понял, что будет с ним и его жизнью и что ему надо делать.
Mori
Жизнь… Кто бы мог подумать, что люди не выходят целиком из дома. Почти каждый, оставляет себя дома и не выходит целиком. Я могу! Я?.. Значит могут и все остальные. Значит я могу им помочь, и я не должен больше быть один. Я не один! Я буду с людьми! Люди важны, и я тоже… Спасибо! Я больше не буду один! И я помогу одиноким, помогу выйти из квартиры наружу!
И он пошёл дальше, так же весело и нелепо, так же уверенно. Укрепившись в своём стремлении выходить. Выходить из хикикимори в постхикикомори, как в постмодерн… чтобы когда-то родилась новая культура, новое искусство жить. Помогать людям выйти — он, действительно, стал служить и создал службу вывода и выгула людей, целиком, даже не подозревая, как далеко может выйти человек.
Тем вечером, возвращаясь домой, девушка снова обнаружила пенсне, у скамейки рядом с подъездом. Дома её никто не ждал, а на девятом этаже, теперь, всегда была открыта дверь.
*хикикомори (или хикки, попросту) явление повсеместное, но первыми его обозначили словом и понятием японцы. Социальный околопсихологический термин (чаще всего о запущенных формамах депрессии, личной драме и апатиях). Хикикомори зовут людей глубоко замкнутых, отказавшихся от всех социальных связей, временно или навсегда утративших способность к активной социальной жизни и постоянно находящихся дома в уединении. Такие люди (в развитых странах) на попечении государства и родственников.
Пост, как после, а постхикки, как постмодерн.