Полигон, как полигон. На территории заповедника, правда, но кто будет возмущаться? Кто хочет рисковать своей жизнью и свободой? А вопрос стоит именно так. И, как известно, чем дольше вопрос замалчивается, тем большего количества людей он коснётся в итоге своей громкостью. А полигон секретный, военный — это всё объясняет. Выстрелы и взрывы, военную технику и отряды идущие туда каждую неделю. Но для чего это всё? Почему возвращается так мало людей? Никто не спросит. Никто не удивится сегодня военным на заповедной земле. Секретное и закрытое от постороннего внимания место, конечно, не было никаким полигоном. Не было там никаких учений и стрельб. Там творилось что-то ужасное и там погибали люди.
Возможно, если бы у людей была привычка говорить друг с другом и она не терялась в регалиях и званиях, выдуманных самим себе, жизнь протекала бы совершенно иначе и проблемы решались проще, даже когда дело касается ужасов. Так, военные живут отдельно от народа, народ отдельно от политиков, политики отдельно от бюрократов, а бюрократы отдельно от реальности, и так далее, вплоть до взрослых, живущих отдельно от своих детей, и народов отделяющих себя от мира. Глупость, конечно, несусветная. И света в себе такая жизнь несёт гораздо меньше, чем жизнь сообща. Но для общности нужна Вера и Культура, а не религия и политика, но это уже совсем другая история.
Варна обрела крылья. Из подземелья она вышла другой. Уместно было бы сказать: другим человеком, но человеком она больше не была. Варна обрела крылья, буквально. Военные на «полигоне» не справлялись, но про них она и не думала. На закрытой территории, под прикрытием стрельб, пытались изловить и истребить сущность, неведомое существо. Оружие его не брало. Не всё можно взять оружием.
Варна знала, что это и откуда оно взялось, но делиться не стремилась, тем более с военными или политиками, которые и слушать не станут. Не стремилась она и попадаться на глаза. Единственное, что теперь её интересовало, кроме этого существа — жив ли ещё её пальмочка.
Из подземелья она поднялась в заповеднике, появилась в тёмном месте под завалами деревьев, в какой-то старой военной траншее или пересохшем ручье. После коридора и двери, после того что с ней случилось в подземелье, она больше не должна платить кровью за вход, ей не нужны врата в городе, она может соскальзывать туда из любого тёмного закутка, и выходить обратно на поверхность. Везде, где ранее был проход связанный с подземельем.
Этот выход «пробило» существо, и не так давно, раз его следы видны в воздухе. Видя своим левым глазом мелкую неразличимую для обычного зрения серую пыльцу, светящуюся изнутри, она напала на
След
Можно ли сделать новый шаг, когда предложено несколько видов обуви, конкретной, вот только такой, и ходить в ней можно по двум дорогам, туда и сюда — для другого просто не пригодна... Но ведь всё не так, правда? Дороги не заканчиваются, а пути безграничны. Для всех шагов есть место, для каждого, кто решится идти.
По следам оставленным на земле до тебя, можно сделать несколько шагов, а по следам из дел, по следам сердец и умов, можно пройти путь длинною в жизнь.
Просто делать это, даже когда не видишь прямо сейчас к чему это тебя приведёт, но знаешь, что это тот самый путь. Пути свойственно менять свою форму, как дороге через континент, свойственно менять свою географию, но при этом она остаётся собой. Она может лежать сквозь пустыню и зиму, через лес и горы, и даже уходить в тоннель под воду или в воздух на подвесной мост.
Путь обязательно меняет того, кто двигается по нему. Подземелье оставило на девушке неизгладимый след. Для многих она показалась бы уродливой и даже ужасающей, по сравнению с собой прошлой, но, как же она была прекрасна, по сравнению с собой прошлой, для себя — свободная, сильная, бесстрашная.
Спускаясь в подземелье, в тёмное потаённое место, Варна была испуганной жизнью студенткой, одинокой вороной без сил, а поднялась она окрылённым существом. Она перестала питать собственные страхи и ужасы. Там, в подземелье, в комнате за дверью, происходило таинство нам не доступное, ибо это её коридор, её плата и страх, и она оставила всё, что мешало ей подняться на поверхность, подняться, чтобы явиться не новой собой, но собой истинной.
Следы существа стали различимы лучше, но появились и следы военных, следы тел и крови. Жизни в этих следах совсем нет: местами выжженная земля, остатки одежды, ботинки, гильзы и искорёженное оружие.
Пыльца гораздо ярче и крупнее там, где погибли люди, где существо было не так давно. Почему оно вышло именно тут? Почему тут остаётся? На эти вопросы ответов у Варны не было. Да и не важно — она почувствовала запах «пальмочки», где-то неподалёку, и должна его найти. Очередная попытка военных недавно захлебнулась в смертях и теперь наступило затишье.
В сторону от серых следов, ближе к реке, притоком которой, возможно, был тот пересохший ров, Варна его нашла. «Пальмочка» не был прежним и уже не мог вернуться в человеческий вид, он стал змеем. Варна же, пока ещё на своих двоих, оставалась в образе человека, перед финальным преобразованием.
— Привет…
Змей подполз к ней ближе и она увидела в нём того самого человека, того самого мальчишку, который так её манил, так сильно ей нравился. Увидела она и то, что после этой трансформации он уже не является обычным смертным существом, обычным змеем. Змей что-то пошипел, поёрзал и поднялся на своём длинном странном теле, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ну что, колбаска, можешь звать меня просто Варна, я больше не стесняюсь своего имени.
Змей улыбнулся, вроде, высунул свой длинный язык, опустился на землю и медленно пополз к серым следам. Для того подземелье и даровало им эту силу, чтобы они смогли одолеть то, что сбежало в человеческий мир.
Сила
— Позвоночник?
Змей недовольно шикнул и приготовился. Действительно, эта штуковина парящая над землёй в сером ореоле очень походила на чёрный позвоночник. Варна расправила крылья и закрыла глаза, возвращаясь к привычной темноте, проходя последнюю свою трансформацию, чтобы вместе со змеем удержать силу из подземелья.
Живут ли вечно бессмертные создания? Нет. Они есть для того, чтобы решать задачи неподвластные человеку, неподвластные обычной человеческой жизни, а сила будет течь и дальше, поднимаясь от основания змеем, из тёмных глубин, к самому верху, даруя человеку крылья.